В интернете продают больных щенков, выдавая их за породистых собак

Дарья обнимается с Дианой. На следующий день она уехала домой, в Финляндию

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

В столице сегодня обстановка с бродячими зверями в целом оптимистическая: их ловят, но не уничтожают, как раньше, а селят - пожизненно - в один из 12 муниципальных приютов. Таков «Регламент по работе, по отлову, транспортировке, стерилизации, учету и регистрации безнадзорных и бесхозяйных собак и кошек в Москве».

О том, как все это налажено, я давно мечтала узнать. А тут случай подвернулся: моя приятельница, Ксения Васильченко, оказывается, уже четыре года покровительствует приютским собакам.

В миру у неё бизнес и семья, а по выходным - сотня мохнатых воспитанников.

На подъезде слышен нарастающий гул трех тысяч собачьих голосов. Песий дух – корма, меха и каках - уже в раздевалке глаза режет. Ксения выдаёт мне куртку, штаны и башмаки, которые все потом пойдут в стиральную машинку. В "штатском" нельзя: "Они же к тебе бросятся". Такова приютская психология: с разбегу объятия - и языком в лицо.

Мона (справа) и Один (черный) обрели любящих хозяев в Германии

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Кожухово - один из самых благополучных странноприимных домов для зверей. Я боялась, вдруг по приезде зарыдаю. Но застала упитанных барбосов, стерилизованных, привитых: перед заселением на ПМЖ все хвостатые бомжи проходят карантин.

Зарыдала только, когда пригляделась. Но давайте расскажу по порядку.

Собачий лай бьет по ушам, будто стоишь у динамика на рок-концерте. Территория расчерчена заборами из толстой зеленой решетки. Все ворота снабжены щеколдами - и надо за собой их запирать - чтобы никто не вылез. "Зверозону" предваряет больница - всё, как у людей: смотровой кабинет, операционная, общее отделение, "травма", инфекционное, хоспис со старичками и паралитиками.

Гектор: пытается лизнуть в нос автора, Монтана справа и Дрейк сзади

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Я говорю: какие добрые лица. "Не обманывайся, - отвечает Ксения, - здесь в основном мизантропы". Часто собак бросают привязанными у ворот приюта. Это как бы хорошие хозяева заботятся о питомцах.

Еще есть такая жуть, как мода на породы. Прокатилась волна «лабрадоромании», «акита-ину-мании», «алабаемании» - и на улицах десятки собак с покалеченной судьбой и душой.

Но бывают и вовсе мрачные случаи. Теперь у публики в фаворе декоративные ребята.

Пятый элемент

В больнице заходим навестить Лилу - малюсенькую сучонку померанского шпица. "Ваш шпиц, прелестный шпиц..." – был. Ровно до тех пор, как случилась беда. Биографию Лилу Ксеня мне воспроизводит по истории болезни, собака ей поддакивает говорящими глазами. Когда-то давно она попала под машину, получила перелом таза. Косточки криво срослись, и у крошки - от ходьбы - стёрлись головки бедренных суставов. Спичечные головки... Лилу охромела. И в таком виде оказалась на улице. А случайные сердобольные люди принесли ее в приют. Теперь врачи-виртуозы уже сделали резекцию сустава на одной лапке. Скоро сделают вторую - и собака сможет ходить, бегать, прыгать. Вечером мы повезём ее на передержку к доброй девушке Любови. В дороге Лилу будет лежать у меня на коленях ласково и доверчиво, будто ангел. А я - думать: ну как - как?! - можно выкинуть на грохочущую улицу такого пса в кавычках? Нормальная собака - это килограммов десять хотя бы. А тут и двух не наберется. Причем за эти два кило платят бешеные бабки. 250 долларов стоит щенок померанского шпица. Наверное, те хозяева уже новую собаку приобрели... Любовь долготерпит, возит на операции, меняет памперсы, следит за капельницей, покупает лечебный корм, не спит ночами.

Но некоторым проще заплатить, чем любить.

Бывших хозяев Лилу я бы полюбить не смогла, прости Господи. Хочется им только в рожу плюнуть. Извините.

После больницы мы идём к здоровякам. Ксенино хозяйство - ряд в секторе "А". 32 вольера на 100 хвостов. В камере обычно по трое-четверо. Сожителей подбирают по характеру. Если кто-то кого-то гнобит – рассаживают. Хотя скандалы бывают: в больнице мы видели мохнатую девушку с живописным зелёным швом на боку: соседка-"альфа" порвала. Потом я увиделась с этой грозной альфой: она первая бросилась облизывать мой нос, расталкивая собратьев.

Гектор обниматься обожает, но ошейник надевать - ни за что!

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Зачем нужны перчатки

Наше волонтерское дело – выгулять сто морд - группами, как в детсаду. Для этого есть просторный, метров на 150, манеж с песком. Вырвавшись на волю, псы устремляются к манежу – знакомому наслаждению, одному из двух, здесь доступных (первое – покушать). Задача волонтера – следить, чтобы не выскочили наружу и не погрызлись, а то самые бодрые собачищи иногда дерутся на радостях – до крови. Этим заняты более опытные волонтеры: Саша, Наташа и Ксеня. Саша – студентка, Наташа – ищет себя. Собирается учиться на кинолога.

Всего в приюте 200 волонтеров. 90% - дамы. Остальные 10% - молодые господа до 30, люди нового, чувствительного поколения.

Я пока неопытная няня. Но теперь знаю, зачем Наташа мне выдала перчатки.

Моя работа – без конца гладить-чесать мохнатые чепраки и лбы. Причем впрок: волонтеры навещают питомцев обычно по выходным. Надо, чтобы собакам на неделю хватило любви. Без перчей можно руки до локтей стереть.

Лилу. Собака в кавычках

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

"Хвост памперсом" и ошейникофобия

Перед общими гуляниями выводим тех, кто умеет ходить на поводке - по одному.

Запомнить имена невозможно. Юма, Юна, Юта, Дрейк, Гектор. Множество подростков, долговязых, улыбчивых. Мне досталась то ли Юма, то ли Юта…

Она ест меня глазами, гулять боится истерически. Выворачивается. Хвост – «памперсом», между задних лап.

Утыкает голову в прутья решетки: "Не пойду". - "Не бойся, пёсынька. Ты хорошая собачка. Ты смотри, какая умница!". Она стоит, слушает, я глажу ее спину, не особо рассчитывая на успех. Однако собачонка вдруг, осторожно переступая, идёт вдоль забора, все время на меня оглядываясь: "Я правда хорошая девочка?". Тот, кто ее возьмёт, получит самого трепетного друга на свете.

Приучение к поводку - особое искусство

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Но есть упорные дикари.

- Вот Гектор, чудесный старик, моя боль: подходит, ласковый, но на него еще никто не смог надеть ошейник, поэтому домой его не берут, - рассказывает Ксения. - Или вот Соня Бум-Бокс: добрейшая, молодая, полтора года в приюте, но у нее фобия поводка.

…Когда много лет работаешь, понимаешь: не всем собакам нужен дом. Есть волонтеры, - это в основном молодежь мимимишная, - думают, будто каждой собачке нужна человечья семья. Но есть генетически уже дикие, и ничего ты с ними не сделаешь. Таких финны любят, стараются в первую очередь пристраивать. «Бирюк» неделями сидит где-нибудь за тумбочкой, стремается, но в конце концов расслабляется и любопытство берет верх. Собака – друг человека тридцать тысяч лет. Такую генетическую память не разрушить парой десятилетий одичания.

Сено вместо дивана

Приют на государственном довольствии. Стало быть, житье и лечение здесь, как по полису ОМС – спартанское.

- Многое зависит от волонтеров, - говорит Ксения. – Зимой, например, вода замерзает, и тут для нас важен снег. Собаки его едят вместо воды. А нет снега – вода на морозе замерзает в течение двух часов, и надо ее выколачивать из ведер. И наливать часто и понемногу.

- А отопление?

- Отопления нет в вольерах, будки утепляем сеном. Зимой сено – наше все.

- Им хватает?

- Как тебе сказать, конечно, они мерзнут. Когда минус 20 с лишним, сильно мерзнут. Некоторых одеваем, сейчас одежду собираем.

Волонтеры собирают деньги по соцсетям. Им в ответ пишут: «А вы свои айфоны продайте». Но айфон у человека, как правило, один, а средства требуются постоянно.

- Когда отправляем собаку домой, надо сделать кучу всего. Вот в клинике нет рентгена, значит, везем на рентген за свои. Когда готовим в Европу, зубы здесь лечим, там собачий стоматолог - колоссальные деньги. Потом надо дать лекарство от лямблиоза, то-сё…

Ос: "Возьми меня домой!"

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Спасти рядового барбоса

Недавно Ксения – женщина общительная – вышла на международный уровень. Кое- кого из полканов взяли ее заграничные подруги. Потом заработало сарафанное радио. С ней связались зоозащитные организации Европы. Финны, немцы, голландцы берут всех – великанов, древних, хворых, одноглазых, безлапых… Им не нужны «нордические красавцы» элитных пород.

Больная старушка Клепа уехала на ПМЖ в Финляндию в феврале 2017. Марсель, тихий мальчик, у которого разрезан язык на три части – непонятно, кто и как его изувечил – обрел дом там же, в июле.

Или вот Тута 2008 года рождения. Маленькая, ласковая, без глаза. Жила счастливо, с любимой хозяйкой. Вместе старели. А потом пенсионерка сильно заболела, слегла в больницу и вряд ли оттуда выйдет… Тута оказалась в приюте. Не хотела есть, жила на капельницах, болела. А в июле этого года уехала в новый дом. Теперь у неё – заботливая мама и барбосий рай. Два года назад та же самая дама из Финляндии «усыновила» старичка Форда. «Дедулька был дикий и с буйным характером, - вспоминает Ксения. - Сейчас его не узнать. Ласковый, домашний пёс».

История Моны

Особенно нашумела история Моны: она появилась в приюте щенком с нервной чумкой – это самая жуткая форма. Даже если зверь выживет, потом околеет: от общего паралича, например… Все Монины братья и сестры погибли. Ее одну выходила кинолог Лариса – заведующая собачьим «детским садом». В наследство от чумки Моне достался не паралич, но эпилепсия, частичная слепота, и зубы у нее не выросли. Тоже приятного мало. Больную псину собаки не приняли в свой круг: очередной эпилептический припадок соседи по вольеру восприняли враждебно и сильно Мону порвали. Но та опять выжила. Протусовалась в приюте до пяти лет. А недавно ее – вдруг - «удочерили» в Германию.

- Никто не ожидал, - рассказывает Ксения, - иностранцы иногда выбирают старых собак, но таких сложных – очень редко.

Мону взяла к себе немка Анне. Прежде к ней уехал старый слепой кобель Один. И очень счастливо прижился.

До места новой прописки пёску пришлось везти на автомобиле: перелет она бы не вынесла. Ксения Васильченко и ее соратница, врач-педиатр Лилия Савостина собирали деньги на бензин по соцсетям.

«Солнечная собака Мона доставлена до дома. Наша миссия окончена. Сказать, что мы счастливы - это не сказать ничего... – написала потом Ксеня в «Фейсбуке», - чем живет волонтер? Надеждой. Очень сложно не сломаться от потока несчастных и покалеченных животных, которые сыплются как из рога изобилия. Тем ценнее восприятие чуда». Но это все лирика.

Когда страшно гулять, можно спрятать нос между прутьями решетки

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

- А помнишь, - спрашиваю, - в августе случай был: щенок убежал из переноски в Шереметьево и погиб? Потом выяснилось: собаку везли в Германию, чтобы немного подзаработать и за границу прокатиться.

- Не знаю, что там выяснилось. Отвечаю за себя: пять тысяч км туда-обратно с тяжелобольной собакой – сомнительное развлечение. Я могу себе позволить более нормальный отпуск.

Не покупайте собак в Интернете!

- А зачем иностранцам наши блоховозы?

- В Европе нет столько бродяжек, - хором отвечают волонтеры. - И в целом отношение к животным намного лучше.

В странах ЕС есть законы о защите прав животных, а у нас нет до сих пор. 245-я статья УК («О жестоком обращении с животными») не работает. Можно выкинуть щенков на улицу, среди бела дня целым пометом. Больных, раненых, кого хочешь – и ничего тебе за это не будет.

- И никак не контролируется работа заводчиков, - рассказывает Ксеня. - Добросовестных единицы. А деньги зарабатывают – десятки. У собак, которых разводят барыги, проблемы со здоровьем, с психикой. Сейчас к Новому году – году Собаки, кстати – дешевых "породистых" щеночков будут в Интернете продавать. И покупать в качестве подарков. А потом эти щеночки станут болеть и умирать. Как «разведенцы» содержат животных – это жуть отдельная. Мы спасали чихуахуа, которые жили на улице, на цепи. Однажды забрали китайскую хохлатую (почти лысую - по экстерьеру - авт.), которая зимовала в… сарае.

Собачий детский сад: вид снаружи

Фото: Дарья ЗАВГОРОДНЯЯ

Таких не берут в иностранцы

…Я иду по коридору между вольерами, гляжу - один пёс не лает посреди нашего концерта, а задумчиво глядит на меня. Морда здоровенная и два ряда роскошных зубов.

"У него ротвак (ротвейлер – авт.) в генах, такого точно не возьмут", - говорит Ксения. Всех привечают иностранцы: и старцев, и калек, но на один типаж спроса нет: на метисов агрессивных пород. А этот к тому же и чёрный, как черт. Зовут его диковинно – Ос.

Только лапы исключение: великолепного тигрового окраса. Нет, не ротвейлер ваш Ос. Он хуже. Стаффордшир или питбуль. Я смотрю на широкую грудь, на белоснежную пасть-«хлеборезку-в-шесть-атмосфер». Ему очень бы подошёл кожаный ошейник со стальными шипами. Когда пять лет назад околел мой метис питбуля Мишаня, я спрятала этот ошейник глубоко в шкаф, свое горе - туда же. Теперь у нас живет небольшой Бобка, помесь спаниеля с г…ноедом.

Ос читает мысли. Я кладу руку в окошко клетки. Пёс кладёт лапу сверху.

- Эх, ну как я тебя возьму, ты же Бобку мово сожрешь, разбойник.

- Я твово Бобку на руках носить буду! Вот те крест!

«Если решишь взять, пёс добрейший. Но ужасно шебутной - с ним надо построже», - перебивают наш диалог волонтеры. И напоминают на прощание: «Сейчас зима, принимаем в дар лекарства, лечебный корм для щенков, старые матрасы, подушки… И, конечно, «руки» очень нужны». «Руки» - это люди, волонтеры. Чтобы гладить собак студеными зимними днями.

Предложить помощь можно на сайте: https://priut-kozhuhovo.com/

Или по телефону: +7 (495) 215-57-41