— Советская, а потом и российская космическая техника всегда делалась так, чтобы ею можно было управлять как в автоматическом, так и в ручном режиме. Вначале 200 с лишним суток на ней работал предыдущий экипаж. Потом был перерыв, чтобы проанализировать результаты, посмотреть телеметрию, поправить научную программу.

В один из таких периодов, когда экипажа на борту не было, и случилась эта неприятность. В передатчике командной радиолинии произошло короткое замыкание. Всплеск тока был настолько велик, что пробил защиту приемников. Станция замолчала.

— Так принято говорить. Особенно у журналистов и у некоторых зарубежных политических деятелей, чтобы усилить трагизм. Основная часть станции сгорит в верхних слоях атмосферы. До Земли долетят только самые массивные и жаропрочные элементы. На самом деле упадет тонна или 20 тонн — в общем, беда будет примерно одинаковая. Все зависит от того, куда она попадет. Если бы они попали в атомную электростанцию, или в химический завод или в хранилище боеприпасов — да, была бы беда. Но вероятность этого — несколько нулей и единичка, — Благов рисует на столе ряд нулей справа от запятой.

— Станция — очень дорогая конструкция. Была надежда, что ее можно восстановить. Предполагалось провести еще несколько экспедиций, научные эксперименты. А второе: важно было организовать управляемый спуск «Салюта-7». Поэтому возникла идея отправить к станции экипаж, попробовать ее восстановить. И третье — такого никогда в истории до этого не делалось ни разу. А такой опыт очень полезен…

— Мы особо не зацикливались на опасности при стыковке. Главное — нужно было понять, как станция ориентирована в пространстве. Обычно «Союз» стыкуется тогда, когда станция находится в удобном для этого положении. Для этого включаются соответствующие системы управления. А тут мы стали чесать репу. Мы даже не знали, вращается она или нет. Теоретически она должны была в конце концов принять положении гантели — то есть самым тяжелым отсеком повернуться в сторону Земли. Но так ли это? Попросили астрономов посмотреть. По бликам корпуса и батарей выяснили — скорость вращения мала, есть возможность для стыковки. Стали готовить экипаж.

— 11 февраля 1985 года «Салют-7» умолк. А 6 июня стартовал «Союз Т-13» с Владимиром Джанибековым и Виктором Савиных. Четыре месяца. И за это время не только подготовили экипаж, но продумали несколько вариантов их работы. Подготовили инструмент. Сложнее было придумать, как им состыковаться. Стыковка идет с помощью данных радиосистем, которые поступают и с корабля, и со станции. Причем, обычно в автоматическом режиме. У нас было несколько отказов автоматики, но уже когда до станции оставалось 400 метров. Экипаж умел с такого расстояния стыковаться вручную. Был опыт стыковки, когда автоматика отказывала и на расстоянии 1,5 километра.
Но как подвести «Союз» на такое расстояние к «Салюту-7», от которого мы не получаем никакой информации? Спросили баллистиков. Они говорят — привести на расстояние 5−6 километров сможем. И все. Стали проводить тренировки экипажа, достали нужные дополнительные приборы. Установили дальномер. Компьютер поставили на борту, который мог посчитать, какой импульс должен дать двигатель, чтобы подойти к станции. Это сложнейшая операция.

— Везет тогда, когда ты все продумал и все подготовил. Дуракам, вопреки русской присказке, не везет. Мы умные — поэтому нам повезло.

— Ну, чего делать? Идем вперед. Открыли люк, — продолжает Виктор Дмитриевич. — Свет не горит. Значит, и аккумуляторы «мертвые». Встали насосы системы терморегулирования, отключились нагреватели. Температура минус 4 градуса.

— Мы не предполагали, что такое будет. Шапочки вообще появились случайно. Жена Савиных их связала. И две курточки они взяли на всякий случай.

— Да, хотя очень кстати получилось…

— Мы даже не подумали, что им может пригодится термометр. Температуру внутри станции оценивали «на глазок». Думаю, при минус четырех они не замерзли бы. У них нормальная одежда была — космические костюмы. Но в шапочках, конечно, уютнее, и в курточках тоже.

Самая большая неприятность, которая обнаружилась — то, что вся влага, которая находилась в атмосфере станции, конденсировалась на холодных частях корпуса, на приборах и на иллюминаторах. Лежал слой инея, а в некоторых местах и лед. В фильме показывают двухсантиметровый лед, который пришлось скалывать зубилом и молотком. Это фантазия режиссера.

— Откуда им взяться, каплям? В атмосфере было около двух литров жидкости и она вся быстренько осела. Была опасность, что когда прибор начнут включать, он закоротит. Пришлось на ходу придумывать методику что делать в такой ситуации. А пока космонавты жили в «Союзе», выходя на станцию на короткое время.

— Смотрели что там да как, некоторые работы проводили. По одному. Двоим сразу запретили. Поскольку регенераторы и вентиляция не работают. Когда человек на станции дышит, а потока воздуха нет, углекислый газ остается вокруг него. Космонавт может потерять сознание и даже сам не заметит этого. Поэтому второй стоял у люка «Союза» и наблюдал за его поведением.

— На станции был запас белья для экипажей, в «Союзе» были укладки. Вот ими собирали. Складывали мокрые вещи в мешки и прятали в бытовом отсеке корабля.

Через две недели — 23 июня к «Салюту-7» пристыковался грузовой корабль «Прогресс-24». В нем был запас вафельных полотенец, оборудование, вода и топливо.

Очень медленно, но аккумуляторы начали оживать. Постепенно стали подключать к электричеству приборы. Сначала самые сухие, потом влажные. Включенный прибор выделяет тепло и сам себя сушит. Дальше нужно было запустить солнечные батареи, чтобы они поворачивались вслед за солнцем. Подали питание на приводы с помощью изготовленных экипажем кабелей. Жить стало веселее.

— Кувалдой ничего снаружи не делали. В фильме разыгрывается версия — солнечные батареи встали потому, что солнечный датчик был разрушен то ли ударом «Союза» при неудачной стыковке (чего не было), то ли метеоритом. И экипаж его героически чинит. Мы возражали против такой версии. Но режиссер нас не послушал.

— Да. В каждой экспедиции он планировался. Установили дополнительные элементы, которые обеспечивали выработку солнечными батареями дополнительной энергии.

— Примерно три месяца.

— Это запрещено. В фильме показывают, что «Союз» вышел из строя и рассматривались варианты сбить станцию ракетой. Наше руководство, руководство страны даже не стало бы рассматривать такое решение. Этого ни при каком раскладе быть не могло!

— На подобные ситуации есть специальная «красная книга». Прилетает второй «Союз». На «Салюте-7» было два стыковочных узла. Все рассчитывается с учетом любых нештатных ситуаций: количество кораблей, количество посадочных мест в них. Главное требование пилотируемой космонавтики — при любых ситуациях спасти жизнь экипажа. У нас есть даже схема на случай экстренного покидания станции — когда экипаж, отчалив от станции, уже через 40 минут оказывается на земле.

— Джанибеков работал на «Салюте-7» годом раньше — в 1984 году и врачи считали, что он еще не полностью восстановился после этого полета. Поэтому ему разрешили новый полет продолжительностью не больше 100 суток. Его нужно было менять. 19 сентября прилетел «Союз Т-14» с новым экипажем — Владимиром Васютиным, Георгием Гречко и Александром Волковым. А 26 сентября Джанибеков вернулся на Землю вместе с Гречко. Савиных приземлился 26 ноября.

— В чем они больше рисковали? Риск был на обычном уровне.

— Самая страшная ситуация — это пожар внутри станции. На станции есть средства пожаротушения, есть методика. Последний пункт в ней — задраивать люки и покидать станцию. На «Мире» удалось быстро локализовать возгорание генератора кислорода влажными полотенцами. Но модули были сильно заполнены парами воды и прошло довольно много времени, пока с помощью системы вентиляции пар рассеялся.

Я хотел бы сказать все-таки о пользе фильма. Несмотря на то, что некоторые ситуации в фильме надуманы, считаю его полезным для молодежи. Он принесет больше пользы, чем просмотр боевика или блокбастера. Полеты в космос очень важны, интересны, наполнены разными ситуациями. Важно показать грамотную работу экипажа и Земли.

— Джанибеков к тому времени провел несколько стыковок, а одну из них со станцией «Салют-7». Вопрос с командиром был ясен. Савиных — инженер, работал на НПО «Энергия», летал на «Салюте-6». Когда Джанибекова спросили, кого бы он предпочел бортинженером в экипаже, он назвал Савиных, — поясняет Виктор Благов.